Разговор с Чужим

Вижу, ты меня узнаешь. Мы не встречались, но ты написал мой портрет. Даже два, если вспомнить. Антон Соколов, философ и изобретатель, модный художник и признанный гений – как же тебе, должно быть, наскучила вся эта шумиха за долгую и насыщенную жизнь в столице. Тогда ты искал встречи со мной. Теперь моя очередь добиваться твоего внимания.

Говорят, лишь восемь человек говорили с Чужим. Это правда. Говорят, ты был одним из них – мы оба знаем, что нет. Но может стать. Хочешь быть девятым и получить ответы на все вопросы? Я расскажу тебе историю Чужого. Историю человека, который был богом. Мою историю.

Четыре тысячи лет назад адепты тайного культа, “создали бога и заперли его в пустоте”. Чужой, владыка Бездны, “укутанный в холод и тьму, он спит в центре всего”. Всеведущий, всемогущий, вечный. Как же так вышло?

Вопреки легендам, я родился человеком. Я не помню своих родителей, но в трущобах это обычное дело. Сначала была ночлежка для бездомных, потом уличные банды, а затем – тот самый ритуал, во время которого мне “отрезали имя” и я символически умер, попав в мир мертвых. А там вокруг меня образовался неисчерпаемый источник энергии – настолько сильно оба мира хотели меня вытеснить, настолько я был чужд им обоим. Так появилась Ритуальная твердыня между мирами, моя колыбель и могила.

Те, кто меня в нее поместил, создали “язык мертвых” и разработали для него письменность. Мое потерянное имя спрятали у всех на виду – записанное символами новой письменности мертвого языка оно стало меткой Чужого, моим автографом и ключом источнику могущества. Метку вырезали на костяных амулетах и те начинали работать. Ее рисовали во время ритуалов и они обретали смысл и силу. Предсказатели видели сквозь метку тени грядущего, медиумы – ответы на вопросы. Но никто из живых не смог произнести написанное, даже если мог его прочесть.

Поначалу, моя “жизнь Бога” была похожа на сон, но мир не только был моим сном, но и сам видел меня во сне. И то, что я делал в своем сне, его меняло. Мир менялся с каждым моим действием. Везде. Всегда. Время ничего для меня не значило – ваши “вчера” и “завтра” стали моим бесконечным “сейчас”, внутри этой четырех тысяч лет у меня была целая вечность. Я мог бы изучить каждый ее уголок и каждую секунду, но вмешиваясь в реальность в одном месте, я менял не только будущее, но и прошлое. С каждым новым кусочком пазла картина полностью менялась.

Помогая несчастной резчице амулетов, сделал реальным и то “вчера”, в котором кто-то впервые додумался вырезать на китовой кости мой Знак, и то “завтра”, в котором существует Аббатство обывателей с их Запретами и публичными казнями. Один-единственный разговор с блистательной Верой Моррей превратил ее в сумасшедшую ведьму, породив легенды о “крысином пастухе” в прошлом и опустошающую эпидемию чумы в будущем. Я не мог только отменить свои действия. Оставалось только делать что-то еще, чтобы смягчить последствия.

Императрица Джессамина стала жертвой заговора, но это я сделал из Дауда идеальное оружие. Когда лорд-защитник Корво Аттано с моей помощью сокрушил заговорщиков, его самого убили лоялисты, устроив заговор внутри заговора, а без Дауда некому было спасти юную принцессу Эмили. Империя раз за разом гибла у меня на глазах, каждый раз иначе. Я говорил с Корво, когда он натыкался на алтари, возводимые моими бестолковыми последователями, направлял Дауда, помогал Билли. Я почти распутал этот клубок, когда появилась Далила.

Помнишь свою ученицу, Антон? Внебрачная дочь императора Эйхорна, сводная сестра Джессамины выросла в очень странную художницу. Вы, люди искусства, вообще более чувствительны к иррациональному. Твои картины, которые лорд-защитник собрал в королевской галерее, известны всей империи, но они все же уступают холстам безвестного аптекаря Элеутерио Сьенфуэгоса – тот писал Бездну так, словно видел ее собственными глазами. А работы Далилы вообще ни на что не похожи. Смотрители сожгли их все и разбили все статуи. Сейчас, наверное, я один помню этот болезненный сплав любви и ненависти. Она всегда была особенной, а когда я возник в ее жизни – мир пошатнулся. Она единственная обратила полученную от меня силу внутрь себя и даже нашла дорогу в Бездну через свои картины. Это сделало ее сильной, почти равной мне.

Ее планы на империю и весь мир очень от моих отличались. К тому времени уже было много разных вариантов истории, некоторые их них даже раскололись на разные ветки, но мир все-таки не погиб. Я не спас бедную Джессамину, она умирала во всех мирах, но сумел уберечь Эмили, защитить ее отца и помочь Билли остановить все это безумие.

Подручная Дауда перебила культ и освободила меня. Это был очень волнующий момент – она собиралась убить Чужого и у нее все для этого было. Моя однообразная вечность, полная бездействия и вины, определенно не то, что может понравится, но все же я хотел выжить и стал говорить с ней. Она уговорила Дауда развернуть обряд вспять и “вернула” мне имя. Слабая надежда на сострадание наемной убийцы совершенно неожиданно оправдалась.

Вот и все. Чужого больше нет. Амулеты снова стали костяными безделушками. Ведьмы все еще прячутся от смотрителей, но самих смотрителей вся империя уже считает безобидными чудаками. Дауд и Праматерь крыс мертвы. Далила правит собственным мирком, запертая в собственной картине. Королевский защитник и правящая императрица все еще носят “знак Чужого”, но уже не помнят, что и как случилось. Билли всегда умела прятаться, а я стал человеком, лишился своих способностей и уже не смогу ее найти.

Мой последний и единственный друг. Я хотел бы еще раз ее увидеть. Поговорить, вспомнить все и все забыть – уже окончательно. Чтобы дальше жить в мире, доставшемся мне в наследство от самого себя. Кстати, она передала тебе привет. От Меган Фостер.